Сигнал мобилизации русской армии в 1914 году. Сторонние материалы: «Россия в Первой мировой войне
Намерение вступить в войну повлекло за собой и соответствующие приготовления чисто военного плана. Одновременно с начавшейся австрийской мобилизацией в Германии было введено предмобилизационное положение , при котором офицеры возвращались в свои части, а войска переводились из летних лагерей в казармы.
Только через пять дней, 13 июля, предмобилизационное положение было объявлено и в России (обвинения немецких авторов в том, что русские стали раньше немцев скрытно готовиться к войне, беспочвенны). Правда, при этом генералитет был уверен в том, что война все-таки начнется. Так, генерал Гурко В.И. вспоминал, что уже 11 июля «стало общеизвестно, что конфликт неизбежен» (Гурко В.И. «Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917», М, 2007 г., с. 13). Подготовка русских к возможному объявлению мобилизации позволила германской печати обвинить Российскую империю в агрессии против стран Центрального блока.
Такая вещь, как предмобилизационное положение, позволяла встретить вероятную войну во всеоружии, не доводя в то же время вооруженное столкновение между государствами до неизбежности. Иначе говоря, с утверждением в 1913 году положения «О подготовительном периоде к войне» русская военная машина могла быть в значительной степени переведена на военное положение еще до объявления всеобщей мобилизации , по сути, подразумевавшей войну, оставляя мирное поле деятельности и маневрирования с целью сохранения мира для дипломатии.
Известна аксиома о том, что мобилизация уже сама по себе означает войну. Об этом прекрасно знали все, так как данная аксиома закладывалась уже в сами военно-политические договоренности между государствами каждого блока. Корень проблемы здесь — в факторе времени: допусти немцы возможность проведения русскими мобилизации до начала военных действий, и блицкриг не имел никаких шансов для своей реализации, а Германия — никаких шансов на выигрыш войны.
Совершенно справедливо британский автор подметил это обстоятельство следующим образом: «Фактор времени, существенный для плана Шлиффена , делал германскую мобилизацию не оборонительным мероприятием, а решительным шагом к началу тотальной войны». Англичанину вторит и германский исследователь: «Так как мобилизация оказывала значительное влияние на хозяйственную деятельность страны, то всегда существовало стремление по возможности сократить сроки ее проведения, а решение о мобилизации принимать только в том случае, если война станет действительно неизбежной…» (Нилланс Р. «Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918», М., 2005. с. 557; Мюллер-Гиллебрандт Б. «Сухопутная армия Германии». 1933-1945 гг. М., 1956, т. 1, с. 57).
Именно из такого понимания исходил и кайзер Вильгельм II , когда лицемерно обвинял русские власти в подготовке агрессии против Центральных держав. О проведении скрытых мероприятий по подготовке собственных армии и флота к европейскому конфликту в самой Германии кайзер умалчивал, ссылаясь лишь на факт военной подготовки России и Франции. Впрочем, это естественно для агрессора, жаль только, что данный тезис о виновности русских за Первую мировую войну и по сей день можно встретить на страницах научных трудов. Некоторыми исследователями как-то забывается, что первая кровь в этой войне — славянская (обстрел австрийцами Белграда), а первый разгромленный город — русско-польский (Калиш).
В качестве ответа на обвинения кайзера в агрессивности России, доказательством чего выдвигался факт русской мобилизации, можно было бы напомнить нашумевшую историю конца 1912 года, когда Австро-Венгрия, жаждавшая воспользоваться плодами Первой Балканской войны, объявила мобилизацию против России и Сербии. К русским и сербским границам пошли эшелоны, набитые войсками. Тогда военный министр генерал Сухомлинов В.А. предложил провести частичную мобилизацию, с ним согласилось большинство членов правительства, однако премьер-министру Коковцову В.Н. удалось отговорить императора Николая II . И что же? «Мобилизационный кризис» вовсе не привел к европейской войне.
Так что сам по себе акт мобилизации еще не нес в себе неизбежности войны, тем более, что Германия проводила свою мобилизацию вдвое быстрее русской. Надо отметить, что Россия не была готова к войне в той мере, что позволяло бы воевать без фактора риска; что русским было выгодно, чтобы мобилизация так и не переросла в войну…
Тем не менее, высшие военные круги в Российской империи не желали отказываться от войны, как тогда казалось, сравнительно быстрой, легкой и непременно победоносной. Уже 15 июля, то есть до окончательного решения колебавшегося императора Николая II , начальник Генерального штаба генерал Янушкевич Н.Н. специальной телеграммой оповестил все военные округа, командующего гвардией, наместника на Кавказе и наказного атамана войска Донского о том, что 17-е число будет объявлено первым днем общей мобилизации. Очевидно, что военная партия (большая часть этих людей в годы войны выкажет себя откровенными бездарностями в военном искусстве), столь могущественная в России, стремилась сделать все возможное, чтобы столкнуть империю в Большую войну.
И все-таки главы великих держав пытались что-то сделать. И здесь, что вполне логично, более прочих усердствовали русские, как представители страны, наиболее неготовой к войне. В отличие от генералитета, видевшего только армию, царь и его правительство сознавали, что российская экономика только-только начала свою широкомасштабную модернизацию по европейскому пути. Поэтому русское политическое руководство пыталось не допустить войны, что в дни Сараевского кризиса предполагало, разумеется, отказ австрийцев от продолжения агрессии против Сербии. Так, 16 июля император Николай II в телеграмме кайзеру предложил передать австро-сербский вопрос на урегулирование Гаагского международного суда. Подобный вариант предлагался и англичанами. Кайзер так и не ответил на эту умиротворяющую телеграмму российского императора…
Колебания русского правительства в отношении мобилизации вылились в распоряжение императора Николая II об отмене всеобщей мобилизации и введении мобилизации частичной, поздно ночью 16 июля. Согласно такому проекту мобилизовывались только Варшавский, Киевский, Одесский и Московский военные округа (то есть исключительно против Австро-Венгрии, дабы не провоцировать немцев). Причём частичная мобилизация полностью срывала общую мобилизацию.
При этом Российская империя все равно готовилась воевать со всем Тройственным союзом, и вряд ли был возможен такой вариант развития событий, что Германия оставит Австро-Венгрию один на один с Россией, что грозило двуединой монархии неизбежным крушением. Относительно Антанты Конвенцией 1892 года подразумевалась общая мобилизация даже при условии мобилизации только одной из держав Центрального блока…
Очевидно, что «военные партии» всех стран отчетливо сознавали, что ситуация явно выходит из-под контроля. А потому следует упредить противника и встретить войну в наиболее выгодном положении: «В Германии, в России и даже в Австрии все стремления государственных деятелей мирно разрешить конфликт разбивались о противодействие генералов, стоявших за войну и предсказывавших всевозможные ужасы в случае пренебрежения их техническими советами. В Австрии генералы могли даже разделить вместе с Берхтольдом (австрийский премьер-министр) тяжелую ответственность и славу быть инициаторами войны» (Лиддел-Гарт Б. «Правда о Первой мировой войне», М., 2009.с. 37).
Английская мощь являлась неоспоримой, а потому обе противоборствующие стороны ожидали официальных разъяснений со стороны английских властей. Немцы надеялись на британский нейтралитет, рассчитывая расправиться с Францией до того, как Великобритания соизволит открыть военные действия и перебросить на континент свой экспедиционный корпус. Французы опасались, что англичане воздержатся от вступления в войну в первые несколько недель, когда должен был реализоваться на практике «План Шлиффена». Правда, эшелоны с войсками Британского экспедиционного корпуса были готовы к сосредоточению в портах Ла-Манша, дабы быть переброшенными на континент по первому же сигналу.
Но в общем и целом в дни Сараевского кризиса , в период объявления мобилизации европейскими странами, британское руководство выжидало, не заявляя о своей позиции в предстоящей схватке. Невзирая на союзы и обещания, англичане к июлю 1914 года все-таки не связали себя жесткими условиями вступления в европейскую войну на стороне Антанты. В эти дни очень многое зависело от позиции Великобритании.
Слабая надежда Германии на британское невмешательство давала практически стопроцентную гарантию на выигрыш войны посредством блицкрига. Другое дело, что сама эта война носила на себе отчетливый отпечаток англо-германского соперничества и потому такая надежда была просто-напросто бессмысленной и наивной. Соперничество на морях в борьбе за колонии и мировую торговлю было слишком бескомпромиссным и жестоким, чтобы позволить ведущим государствам противоборствовавших военно-политических блоков не скрестить друг с другом оружия в непосредственной схватке.
Тем не менее, английское правительство не желало дать немцам и одного шанса на отсрочку развязывания войны, поэтому англичане и выжидали начала войны, чтобы только тогда заявить о своей истинной позиции, которая и не могла быть иной. Сам характер англо-французских соглашений и англо-германского противоборства говорил о том, что Великобритания не останется в стороне от общеевропейской войны. Опыт международных отношений 1910-1913 годов, политических кризисов, военных переговоров также свидетельствовал о твердом намерении англичан поддержать Антанту не только словом, но и делом.
Итак, война была решена во всех столицах, хотя бы уже только потому, что бессмертное «чеховское ружье», которое должно было в обязательном порядке выстрелить в последнем акте, было давным-давно повешено на стену и заряжено. Оставалось лишь обвинить противника в агрессии, чтобы обеспечить себе поддержку собственной нации. И здесь главный упор со стороны немцев был сделан на факт официального объявления мобилизации в России, хотя, как уже отмечалось, в самой Германии фактически приступили к мобилизации еще раньше русских.
Чрезвычайная скорость мобилизации, предпринятая всеми государствами, втянувшимися в Первую мировую войну в первые же дни, явилась следствием характера предстоящей войны — расчета на блицкриг и недолговременность военных действий, проводимых до полной победы. Шапошников Б.М. говорит: «Стратегия сокрушения требовала быстрого изготовления возможно большего числа боевых сил, быстрого их сосредоточения и почти одновременного введения в дело для достижения столь же быстрого и решительного успеха.
Иными словами, стратегия молниеносного действия требовала и крайнего напряжения в развертывании вооруженных сил для войны. Эти требования служили отправными для мобилизации, и клались в основу всех работ в этой области. Чем больше росли армии в своем численном составе, тем более усложнялась мобилизация, и тем сильнее возрастало ее значение как акта, требующего большого напряжения сил и спокойной бесперебойной работы» (Шапошников Б.М. «Воспоминания. Военно-научные труды», М., 1982, с. 524).
Мобилизация и сосредоточение русских войск вдоль западной границы прикрывались двенадцатью кавалерийскими дивизиями и пограничными частями. Главную ударную мощь русской Действующей армии, которая, по замыслу русского военно-политического руководства, должна была в короткие сроки решить судьбу войны победой, составляли перволинейные части. Это — кадровая армия мирного времени, разбавленная обученным запасом. Именно этими людьми русский Генеральный штаб предполагал выиграть войну, совершенно не рассчитывая ни на досрочные призывы новобранцев, ни тем более на ополчение 2-го разряда, к чему придется прибегнуть в 1915-1916 годах. Поэтому-то в Российской империи и не проводилось идеологической подготовки к войне, так как считалось, что и наличных войск, обученных в мирное время, будет более чем достаточно для достижения победы.
Подобные же заблуждения были свойственны всем воюющим государствам. Однако в Германии и Франции все население в моральном отношении готовилось к вооруженному противоборству и потому адекватно воспринимало дополнительные тяготы военного времени, когда выяснилось, что война непредвиденно затягивается, то есть воспринимало как должное. В свою очередь высокопатриотичное население Великобритании , где военному министерству придется создавать массовую армию, также было готово к Большой европейской войне.
И только в России, где малограмотность и незаинтересованность политикой со стороны львиной доли населения страны накладывались на громадные расстояния и вековую неприязнь к государственной власти, массовое сознание не было готово к тяжелой войне. Примерно то же положение вещей существовало и в Австро-Венгрии, раскалываемой национальными конфликтами немцев и славян…
Невзирая на уже начавшуюся мобилизацию в большинстве великих держав Европы (скрытая она была или открытая, не имеет значения для оправдания своего лицемерного «миролюбия»), между главами государств продолжались переговоры. Так, 18 июля германский кайзер Вильгельм II сообщил русскому императору Николаю II: «Европейский мир все еще может быть сохранен тобой, если Россия согласится приостановить военные мероприятия, угрожающие Германии и Австро-Венгрии». Николай II отвечал: «Наша долгая испытанная дружба должна с Божьей помощью предотвратить кровопролитие. С нетерпением и надеждой жду твоего ответа». Русский император настаивал на продолжении переговоров по урегулированию конфликта с помощью международных органов.
Однако ничего не вышло: не для того военные партии всех держав готовились к Большой европейской войне, чтобы просто так отказаться от нее в наиболее благоприятный момент. И здесь следует сразу сказать, что если с объективной точки зрения война была невыгодна всей Европе (а для многонациональных империй — России и Австро-Венгрии — и просто самоубийственна), то субъективный фактор жажды войны господствовал повсюду.
В тот же день в Германии было объявлено «состояние военной опасности», предшествующее объявлению общей мобилизации, а вечером к проведению общей мобилизации приступила Франция. Кайзер в категорическом тоне потребовал от России прекращения мобилизации как залога для проведения переговорного процесса.
В полночь на 19 июля русский царь получил немецкий ультиматум , в котором Германия угрожала войной в случае отказа русских от свертывания мобилизационных мероприятий. Остановить свою военную машину император Николай II уже не мог: разница в сроках сосредоточения (германские армии заканчивали свою мобилизацию всего за две недели) оставляла беззащитной русскую границу, а вдобавок русские не успевали своевременно помочь французам, в случае броска германских армий на Париж, как то подразумевалось «Планом Шлиффена». Точно так же не мог остановить мобилизационные мероприятия и кайзер, понимавший, что объявление мобилизации неизбежно! предполагает войну…
Известен курьез о том, что Пурталес (германский дипломат) вручил Сазонову (министр иностранных дел) сразу две ноты различного содержания: и о начале конфликта, и о его приостановке. Каждая из нот предназначалась для различной реакции русских политиков на германский ультиматум: немецкий посол был так растерян, что по ошибке отдал все сразу.
В первый день войны немцами было занято Великое герцогство Люксембургское, 21 июля Германия объявила войну Франции, 22-го числа немцы вторглись в Бельгию, после чего Великобритания объявила войну Германии. 24 июля Австро-Венгрия конец-то объявила войну России, после чего сама оказалась в состоянии войны с Францией (28 июля) и Великобританией (30 июля). Также вскоре в войну на стороне Антанты вступили Черногория и Япония. Первая мировая война началась…
Из книги М.В. Оськин «История Первой мировой войны», М., «Вече», 2014 г., с. 53-68.
Почему, собственно, перед ПМВ в России не был плана частичной мобилизации против Австро-Венгрии? До сих пор самое подробное объяснение резонов против разработки к 1914 году плана частичной мобилизации я встречал в мемуаре Ю.Н. Данилова « Россия в мировой войне 1914-1915 гг.». Сводятся они к следующим пунктам:
-« уже с давних пор в Poccии непоколебимо установилась та точка зрения, что, в случае военных осложнений на наших западных границах, нам, в конце концов, придется иметь дело не с одной Германией или Австро-Венгрией, но с обеими Центральными Державами»;
Мобилизация Киевского, Одесского, Московского и Казанского военных округовдавала 13 корпусов, а против Австрии намечалось сосредоточение 16-ти;
При частично мобилизации приходилось отказываться от выгод охватывающего положения, создавшегося расположением Варшавскогоокруга;
При недостаточном развитим населения и малой подготовленности низшей администрации п риходилось довольствоваться "цифровыми" нарядами уездным воинским присутствиям. Поименные назначения на случай мобилизации были установлены лишь о фицерских должностей . Это « делало затруднительным производство частной мобилизации, при которой могли быть серьезно нарушены интересы тех войсковых частей, кои временно не мобилизовались, но, по общему мобилизационному расписанию должны были пополняться из уездов, затронутых частной мобилизацией».
Не сказать, что это сверхубедительные доводы. Пп. 2-3 вообще решаются росчерком высочайшего пера - изменением границы военных округов. К примеру, передать в Киевский округ из Варшавского 19-й и 14-й ак в Бресте и Люблине. (Это и логично, пусть их подготовкой к войне занимаются «киевляне», коли они и будут им командовать).
Убеждение, что воевать придется в итоге все равно с коалицией - это такой чисто военный довод, подобающий корпусному командиру, но никак не Генеральному штабу. Который должен бы, по идее, учитывать в своих расчетахформулу о войне как продолжении политики. Ведь, по сути, прояви Вильгельм II в июле 1914 года чуть больше политической выдержки, и весь прекрасный мобилизационный план по любому полетел бы в тартарары.
« Переход от частной мобилизации к общей представилось возможным произвести относительно легко благодаря тому, что перемена в распоряжении произошла на протяжении первых суток производства частной мобилизации, - признает сам Данилов (а перемена произошла вследствие ужесточения позиции Берлина!). - Эти первые сутки, по закону, предназначались для разсылки объявлений о мобилизации, раздачи призывных карт и устройства призываемыми своих домашних дел. Сбор запасных, а также сгон лошадей, работа по их распределению и начало отправки команд пополнения к местам назначения должны были начаться лишь со второго дня. … Случись этот переход позднее, когда фактически началось бы отправление людей и лошадей по назначению, - последствия были бы иными» .
Генштаб же к периоду предвоенных дипломатических игр оказался совершенно неготов и мобилизационной катастрофы избежал чудом. И еще имеют наглость ставить себе в заслугу «блестящее проведение мобилизации». Повезло еще, чтонемцы оказались не лучше, ограничившись оттачиванием плана Шлиффена.
А.Е. Казаков
(ПГПУ, Пенза)
К вопросу об организации военной мобилизации в России в 1914 году.
В результате реформ 1860-1870-х годов в Российской империи сложилась особая система военного управления, которая просуществовала до 1918 года. Ее основными особенностями были: разделение полномочий между министерством внутренних дел и военным министерством, а также наличие военно-окружной системы 1 . К 1914 году структура учреждений МВД, обеспечивающая ход призывов населения и поставок от населения лошадей и автомобилей, выглядела следующим образом: управление воинской повинности (УПВ); губернские, городские по воинской повинности присутствия; уездные, окружные по воинской повинности присутствия. Структура военного ведомства имела следующий вид: мобилизационный отдел главного управления Генштаба (ГУГШ), штабы военных округов, начальники местных бригад, уездные воинские начальники 2 . Завершающим звеном для обеих этих вертикалей были призывные и военно-конские участки, сборные и сдаточные пункты 3 .
Для военных и гражданских учреждений на начальном этапе Первой мировой войны наиболее важным оказались два фактора: всеобщая мобилизация 18 июля и вступление России в войну 20 июля 1914 года 4 . Первоначально ряд военных округов получил телеграмму о начале мобилизации 17 июля 1914 года, что и было использовано как непосредственное руководство к действию (составлялись призывные списки, назначались места сбора призываемых и т.п.). Однако ее официальное начало было перенесено на 18 июля. В мобилизационной телеграмме за подписью военного, морского министров и министра внутренних дел, направленной Генштабу 17 июля 1914 года, говорилось: «Высочайше повелено привести армию и флот на военное положение и для сего призвать чинов запаса и поставить лошадей согласно мобилизационному росписанию 1910 года точка первым днем мобилизации следует считать 18 сего июля 1914 года» 5 . Именно с этой телеграммы можно вести отсчет времени работы ГУГШ и УПВ МВД по организации всеобщей мобилизации. Таким образом, первый фактор задействовал, прежде всего, силы мобилизационного отдела Генштаба с подчиненными ему структурами (штабами округов, воинскими начальниками) и силы управления воинской повинности МВД с системой воинских присутствий. В первую очередь призывались запасные нижние чины и поставлялись от населения лошади. Второй фактор способствовал переходу всех государственных учреждений на особый режим работы в условиях войны – значительное ограничение расходования средств на нужды учреждений (например, отменялись практически все командировки), перевод имеющихся средств на военные нужды, приостановление строительных и ремонтных работ и т.п. 6 .
Проблема организации мобилизации достаточно сложна и включает в себя ряд частных вопросов. Работу государственных учреждений по проведению мобилизации можно разделить по административному критерию. Для высшего звена (УПВ и ГУГШ) на первом этапе войны главными задачами были:
Назначение призывов и поставок;
Распределение средств для оптимальной работы призывных участков;
Определение районов мобилизации, исходя из нужд военного времени и объективных возможностей губерний;
Разделение при необходимости мобилизационной работы на местах на отдельные этапы;
Общий контроль и руководство за деятельностью подчиненных учреждений.
Работу среднего и низшего звена можно представить следующим образом. Во-первых, получение уведомления о начале призывов и поставок по телеграфной связи и отправка нарочных в отдаленные районы. Во-вторых, после получения этих документов, составление списков призываемых, организация сборных пунктов и оповещение населения. В-третьих, освидетельствование призываемых приемными комиссиями (осмотр и определение годности в случае поставок лошадей) и отправка их в военные части 7 . Следует заметить, что полномочия органов военного управления были ограничены сферой организации призывов и работы на сборных пунктах. Явка или доставка в приемные комиссии целиком возлагалась на призываемого или владельца лошади.
Военную мобилизацию также можно разделить на отдельные этапы в зависимости от:
а) типа призывов (призыв запасных, новобранцев, ратников ополчения, поставки лошадей и автомобилей);
б) формы призывов (общие по империи, дополнительные в отдельных округах и губерниях);
в) влияния других военных факторов (количества военнопленных и беженцев).
Такая классификация позволяет выявить специфику организационной работы органов военного управления. Так, мобилизация практически всех запасных прошла именно в первые месяцы войны и характеризовалась большими масштабами (см. Таблицу 1). Например, только в Казанском военном округе было призвано из запаса более 640 тысяч нижних чинов, а всего по Российской империи 3 млн. 115 тыс. Имело место такое явление, как превышение числа добровольцев над уклонившимися от призыва 8 .
Можно привести следующий перечень мобилизаций и данные по количеству мобилизованных подданных империи и поставленных лошадей в России в 1914 году:
2) июль-август 1914 г. – призвано 400 тысяч ратников ополчения 1-го разряда, перечисленных из категории запасных нижних чинов;
4) август-декабрь 1914 г. – призвано 900 тысяч ратников ополчения 1-го разряда, непроходивших службу в рядах войск 9 ;
Судя по архивным документам, к таким явлениям и событиям (например, большому числу добровольцев, широкой волне погромов) государственные органы были либо плохо, либо совсем не подготовлены. Сказывалось отсутствие необходимой документации и процедур для учета добровольцев. В случае с погромами и нападениями нижних чинов, зачастую, просто не хватало сил для того, чтобы предотвратить такие инциденты или остановить их. Призывы новобранцев только в 1914 г. были проведены в соответствии с действовавшим военным законодательством. В 1915-1917 г. они были досрочными, то есть призывались лица моложе 20 лет 11 .
Другая проблема – организация движения маршевых команд от места призыва до воинской части. Архивные и делопроизводственные материалы свидетельствуют о том, что зачастую такое движение было недостаточно хорошо организованно как на пеших участках пути, так и на железной дороге. Отсутствие своевременного горячего питания на промежуточных пунктах, нехватка поездов, недостаточный контроль над командами были обычными явлениями. Усугубляла такое положение дел и широкая волна грабежей, разбоев, нападений призванных на местное население и чиновников 12 .
В целом, призыв новобранцев, во-первых, был менее масштабным (за лето-осень 1914 года запасных было призвано в несколько раз больше). Во-вторых, по имеющимся у нас данным Департамента полиции о движениях в войсках и настроениях населения по губерниям, большинство выступлений призванных были протестами запасных нижних чинов. Новобранцы же там практически не упоминаются. Значит, вполне справедливым выглядит вывод о значительно меньшем количестве протестов и конфликтов со стороны новобранцев как в ходе освидетельствования приемными комиссиями, так и после поступления на военную службу.
В условиях войны значительно изменился порядок призыва новобранцев. Было приостановлено действие ряда норм призывного законодательства, другие же потребовали частичной, либо полной замены. Так, циркуляром управления воинской повинности МВД № 86 от 3 сентября 1914 года, адресованном губернаторам, устанавливались подобные ограничения и изъятия из устава о воинской повинности. В частности, в связи с поступлением на военную службу большого количества запасных и ратников значительное число молодых людей приобрело право на льготу по семейному положению первого разряда. С учетом необходимости увеличить контингент новобранцев на 130 тысяч человек по сравнению с 1913 годом жеребьёвка отменялась, так как именно льготные первого разряда проходили через эту процедуру. Поэтому призывались лица, внесенные в призывные списки в последовательном порядке номеров. В тех случаях, когда в уездах имелось много призываемых, новобранцы разделялись на две очереди - для удобства работы присутствий и ускорения комплектования воинских частей. Переносился конечный срок приема на военную службу за призыв 1914 года с 15 февраля на 1 апреля 1915 года. Студенты, обучавшиеся в иностранных учебных заведениях, обязывались вернуться в пределы империи, и отсрочка устанавливалась только для старшекурсников. В местностях, находившихся в районе театра военных действий, допускались некоторые отступления от требований устава 13 .
Особые меры касались обеспечения порядка на призывных пунктах и в воинских частях, которые были естественным продолжением мер, предпринимавшихся МВД в призывы 1906-1913 годов. Губернаторам, в частности, предписывалось в целях «пресечения новобранцам, в особенности из числа фабричных и заводских рабочих и лиц, находившихся в отхожих промыслах, возможности приносить с собою в войсковые части преступные прокламации и вообще нелегальную литературу… сделать распоряжение о производстве чинами полиции отдельных осмотров вещей тех из призывных, относительно коих возникает подозрение…» 14 . Местными властями собирались сведения о судимости и политической благонадежности новобранцев. Внештатные сотрудники жандармерии наблюдали за настроениями населения.
Очень важно рассмотреть особенности организации мобилизации на примере Казанской губернии как центра Казанского военного округа, который являлся одним из ключевых тыловых регионов Российской империи в годы Первой мировой войны. Заметим, что в Казани из-за переноса первого дня мобилизации возник ряд проблем. Согласно рапорту Казанского полицмейстера: «…по распоряжению Казанского городского головы, считавшего, согласно второй телеграммы, полученной 17 июля, первым днем мобилизации 18-е сего июля, были внезапно прекращены [действия приемных комиссий] и доставленные на означенные пункты лошади, повозки и упряжь владельцами их уведены и увезены обратно» 15 . Итак, владельцы лошадей, чьи животные должны были приниматься в первую очередь, ушли со сборных пунктов, однако, в результате принятых мер, были возвращены обратно полицейскими. Данный случай показывает, что любая замена в плане приводила в ряде случаев к сбою в военно-мобилизационной работе.
Поставка лошадей по военно-конской повинности проходила с самого начала в условиях скрытых протестов населения (недоставка на сборный пункт, самовольная замена). Многие случаи неквалифицированной работы приемных комиссий не получали должной оценки со стороны центральных учреждений. Многочисленны были факты злоупотреблений на уездном и губернских уровнях 16 . Если на центральные учреждения возлагалась обязанность определения общих вопросов мобилизации 17 , то основная практическая работа легла на губернский уездный уровни. Штабы округов настаивали, главным образом, на выполнении количественной стороны плана 18 . В такой ситуации многочисленны были случаи злоупотреблений чиновников государственных учреждений. Отдельные поставки разделялись на две-три очереди с недельными и более промежутками между собой, продолжительность пополнения недобора лошадей могла достигать месяца и более. Кроме этого, существенными факторами, определявшими успех мобилизации, были погодные условия, отдаленность районов, где проходили поставки, загруженность транспортных узлов, плачевное состояние «конского населения» уездов 19 .
Для целостной характеристики мобилизации в данном регионе важна хроника событий, представленная в сборнике «Великая отечественная война. Казанская губерния. Краткий очерк за первый год. 1914 19/VII – 1915 г.» 20 . В данном источнике подчеркивается, что для руководства губернии с самого начала войны одним из главных предметов заботы стала согласованность действий различных учреждений, часты были призывы к объединению усилий и тесному сотрудничеству общественных деятелей, отдельных корпораций и организаций для объединения народа в тяжелых условиях войны. Особую роль в этом сыграли обращения губернатора П.М. Боярского к жителям города Казани, акцент в которых делался на религиозные и нравственные принципы. Как сообщает
Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации»
Страна | Россия |
Тип | Памятная медаль |
Дата учреждения | 12 февраля 1915 года |
Первое награждение | 1915 год |
Последнее награждение | 1917 год |
Награждений | Отчеканено не менее 50000 медалей |
Статус | Не вручается |
Кому вручается | лицам, принимавшим участие в планировании и проведении мобилизации войск в начальный и предшествующий период Первой мировой войны |
Кем вручается | От имени императора Николая II |
Основания награждения | Участие в мобилизации 1914 года |
Параметры | Диаметр 28 мм |
Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914 г.» - государственная награда, считается последней медалью Российской империи. Учреждена 12 февраля 1915 года императором Николаем II по положению Совета Министров, для награждения лиц, принимавших участие в планировании и организации успешно и быстро проведённой мобилизации в 1914 году.
История награды
Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации». Вариант изготовления С-Пб монетного двора, бронза. Диаметр 28 мм. Аверс и реверс.
Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации». Неизвестная мастерская, Россия, 1914 г. Бронза, золочение, 11,33 гр. Диаметр 28 мм. Аверс и реверс.
Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации». Неизвестная мастерская. Бронза, золочение, 11,33 гр. Диаметр 28,6 мм. Аверс и реверс. Отличается очень рельефным изображением портрета императора и широким круговым бортиком. Надписи на оборотной стороне этой медали значительно мельче, чем на государственной.
Свидетельство награждение медалью «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации».
Уникальность этой медали заключается в том, что она одна из первых в мире специально предназначалась для награждения людей, чей труд по планированию и осуществлению перевода вооруженных сил, государственных учреждений и экономики страны на военное положение был сродни подвигам на полях сражений.
15 июня, в день национального траура сербского народа, в городе Сараево был убит наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Россия же, издавна поддерживавшая дружественные связи с балканскими народами, решила встать на ее защиту.
Российская военная машина начала делать свои первые обороты. 18 июля в 10 часов стены домов в Петербурге и других городах империи запестрели объявлениями о мобилизации. Из приграничных районов, куда ожидалось вторжение противника, а также из крепостей началась поспешная эвакуация государственного имущества, правительственных учреждений, служащих и их семей. На сборные пункты при управлениях воинских начальников стали прибывать запасники, которые сводились в команды для пополнения кадровых и формирования запасных частей.
В стране царил небывалый патриотический подъем. Запасники прибыли на сборные пункты в количестве, превысившем на 15 процентов норму, определенную мобилизационным расписанием. Дело в том, что Главное управление Генерального штаба с учетом внутриполитической обстановки в стране и осторожности ради считало, что на призыв явится только 80 процентов запасников.
В течение первых двух суток приведенные в боевую готовность кавалерийские соединения и части были выдвинуты на западную границу для прикрытия мобилизационного развертывания, а 19 июля Германия объявила войну России. Вечером того же дня передовые германские соединения (5-й и 6-й германские корпуса) вторглись на нашу территорию в районе Калиша и Ченстохова.
Не везде призыв проходил гладко. Уже на третий день после объявления общей мобилизации из военных округов стали приходить донесения о беспорядках, возникавших среди запасников в Перми, Кургане, Донской области, Борисове, Орле, Кокчетаве. Запасники собирались толпами, громили винные склады, магазины. Бывали случаи нападения на полицию, не обошлось и без жертв. Излишки людских мобилизационных ресурсов, особенно в Казанском и Омском военных округах, сильно затрудняли работу сборных пунктов.
Генерал А.И. Деникин, исполнявший в это время обязанности дежурного генерала штаба Киевского военного округа писал в своих воспоминаниях:
Однако в целом мобилизация проходила организованно и в установленные сроки. На восьмой день закончили отмобилизование кадровые пехотные дивизии. Сразу же начались оперативные перевозки войск и их стратегическое сосредоточение. На 15- 18-й день мобилизации завершили развертывание еще 35 пехотных дивизий второй очереди.
Согласно подписанной царем всеобщей мобилизации, на тринадцатый день в действующей армии было 96 пехотных и 37 кавалерийских дивизий – 2,7 миллиона человек в дополнение к миллиону резервистов и войск крепостей.
Полностью же вооруженные силы России закончили мобилизацию на 45-й день. Под ружье было поставлено 3 388 тысячи военнослужащих и более 570 тысяч ратников ополчения. В отмобилизованной русской армии насчитывалось: 1830 батальонов, 1243 эскадрона (сотни) и 908 артиллерийских батарей при 6720 орудиях.
Спустя пять месяцев после начала войны в петербургской газете «Новое время» от 20 декабря 1914 года появилась заметка, в которой сообщалось следующее:
Сама же медаль была учреждена «высочайшим» повелением императора Николая II 12 февраля 1915 года.
Через месяц после утверждения этой медали, 10 декабря 1915 года, право на награждение ею, согласно «Положению мобилизации спорта», получили также лица, имеющие заслуги в спортивной подготовке допризывников.
Таких медалей потребовалось огромное количество, и только Санкт-Петербургский монетный двор, помимо частных фирм, отчеканил не менее 50000 медалей.
Медаль считается последней, завершающей медалью российской монархи, отражающей конкретное событие русской военной истории.
Статут награды
Основания для награждения
Медаль жаловалась
Порядок ношения
Медаль имела ушко для крепления к колодке или ленте. Носить медаль следовало на груди. Лента медали - тёмно-синяя лента ордена Белого Орла . Это единственная медаль Российской империи, использовавшая эту ленту.
Описание награды
Внешний вид
Была учреждена только медаль из светлой бронзы, диаметром 28 мм.
Аверс. Лицевая сторона ее идентична аверсу медали «За особые воинские заслуги», на которой выполнено погрудное, влево обращенное, изображение Николая II без каких-либо императорских атрибутов; надписи отсутствуют.
Реверс. На оборотной стороне, во все поле медали, прямая, пятистрочная надпись: «ЗА ТРУДЫ – ПО ОТЛИЧНОМУ – ВЫПОЛНЕНИЮ ВСЕОБЩЕЙ – МОБИЛИЗАЦИИ – 1914 ГОДА».
Миниатюрная копия
Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации». Миниатюрная копия на розетке, бронза. Диаметр 15 мм. Аверс.
Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации». Миниатюрная копия, бронза. Диаметр 15 мм. Реверс.
Существуют миниатюрные, так называемые «фрачные» копии медали «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации». Все они изготовлены частными мастерскими, которые делали по заказам варианты подобных медалей размерами 12-16 мм.
Планка
В Русской Императорской армии и флоте ношение планок не практиковалось.
Примеры награждений
Среди моряков этой наградой были награждены:
- Георгий Николаевич Мазуров (18 мая 1867 - 1918) - офицер Русского Императорского флота , генерал-майор , участник Русско-японской и Первой мировой войн. Во время первой мировой войны командовал частями Балтийского флота на сухопутном фронте, начальник Морской бригады особого назначения. Погиб во время Красного террора, потопленный на барже с заложниками в Финском заливе.
- Меркушов Василий Александрович (8 декабря 1884 года - 4 декабря 1949 года). Капитан 1-го ранга, участник Первой мировой войны . Один из первых офицеров-подводников, прославился как командир подводной лодки «Окунь» . Кавалер ордена Св. Георгия 4 степени и Георгиевского оружия. Приказом по Дивизиону подводных лодок Балтийского моря за №149 от 3 апреля 1916 года получил право ношения медали «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации».